No.553 (Баллада)

    Разминая табачное крошево,  
    Я в промерзшем окопе сижу.  
    Ни хрена нету в жизни хорошего, 
    Потому как в пехоте служу,  
    И до ветру я в поле хожу. 
    Ах, сортир бы сюда с подогревом,  
    Спеть бы песню с похабным припевом... 
    Только пули свистят до-ре-ми.  
    Будем насмерть мы здесь, подо Ржевом,  
    Эту землю пахать, черт возьми!  

    Лейтенант подъезжает на лошади, 
    Лейтенанту я пальцем грожу: 
    Это вам не галопом по площади  
    Надо ползать, я вам доложу,  
    Не орлу подражать, а ужу,   
    И не думать про юную деву,  
    А наркомовских сто для сугреву... 
    Я уж принял, ты тоже прими.  
    Громыхнуло на фланге на левом  
    И вспахало его, черт возьми!  

    Командир потерял ни за грош его,  
    Это ясно любому "ежу"! 
    Наша рота здесь без толку брошена. 
    Лейтенант! Допивайте ханжу!  
    Как хотите, а я ухожу! 
    Мы питались подмочемнным хлебом,  
    Укрывались размокнувшим небом  
    Нас вожди не считают людьми!  
    Иль не хочется здесь по весне вам  
    Сеять, землю вспахав, черт возьми!!!     

    Эй, товарищ! Озимым посевом  
    Лягут наши тела подо Ржевом,  
    А не хочешь ложиться костьми,  
    Так вставай, и, исполненный гневом,  
    Отступи. Надо жить, черт возьми! 
  

No.373 (Экспериментальная баллада)

    Вот и еще один век на исходе,  
    Сколько ж скитаться по свету Жиду?  
    В тысячный раз полумесяц восходит,  
    В тысячный раз я по свету иду...   
    Все повторяется. Прав был философ --  
    Гегель? Конфуций ли? все как в бреду    
    Снова плутать в лабиринте вопросов  
    Будут в две тысяча первом году.    

    Вечно искать -- в человечьей природе,  
    двадцать столетий ищу - не найду, 
    Что же такого в еврейском народе?  
    Что же написано нам на роду?  
    И отчего недоверчиво-косо   
    Мир на Давидову смотрит звезду? 
    Но не свалить и не сдвинуть колосса  
    Даже в две тысячи первом году.     

    Нет, не о смерти мечтал - о свободе, 
    Кто, защищая последний редут,  
    Не отступает, и только уходит     
    В синую даль, на седьмую беду, 
    Лишь очертанье с горбинкою носа  
    У дураков вызывает вражду. 
    Ждите, приду к вам без стука и спроса   
    Снова в две тысяча первом году  

    Я не замерзну во льдах, средь торосов,   
    Я не останусь в Эдемском саду,  
    Буду блуждать до прихода Христоса  
    В мрачном две тысячи первом году.  


No.488 (Баллада)

    Зову трубы повинуясь, солдаты свободы  
    Тщетно пытаются выдумать образ врага.   
    Мы присягали лишенья терпеть и невзгоды  
    Здесь тридцать лет и три года, и вся недолга. 
    Дождь или слякоть, мороз или злая пурга-  
    Мы продолжаем сидеть в своих грязных окопах,  
    Чтобы в Европах спокойно народ на лаптопах  
    Мог свою прибыль подсчитывать и барыши,  
    Чтобы не плакали барышни бурным потопом  
    И не скучали в своей Европейской глуши  

    Не забывайте - с востока приходят восходы.  
    Дайте, банкиры, кредит, если жизнь дорога!  
    Мы - некультурные дети могучей Природы  
    Сможем всем вашим мужчинам наставить рога  
    Нас возбуждают культурные ваши блага.  
    Но не прельстите вы нас сладкоречья сиропом  
    На демагогов прольемся мы бурным потопом  
    И пронесемся, из ножен достав палаши,  
    Дружно навалимся, недругов выявим скопом, 
    Чтоб не скучали в своей Европейской глуши  

    Барышни, и в вавилонском смешеньи народов  
    Мы и иголку найдем, раскидавши стога.  
    Так что готовьтесь, уж мы вам подпортим породу, 
    Ну, а потом, как обычно, сорвемся в бега,  
    В горы, где вечным спокойствием дышат снега,   
    И о таких не слыхали, как вы, остолопах  
    Там, где ручьи по весне мчатся бурным потопом,  
    Там, где покладисты девы (и тем хороши) -  
    Лучше, чем барышни те, что на худеньких попах  
    Сидя, скучают в своей Европейской глуши.  

    Сил наберемся и снова пройдем по Европам  
    Бюргеров сонных подняв своим звонким галопом...  
    Что-то в спирали истории есть для души! 
    Дактилем мы вам напишем о ней пятистопным,  
    Чтоб не забыли в своей Европейской глуши. 


No.431 (Баллада)

    В туманной дали пароход исчезает,  
    Шлейф дыма понуро бежит за кормой    
    Расстанемся мы, и никто не узнает  
    О том что все лето была ты со мной. 
    А если и даже узнают, так что же?  
    Свидетелей нет у любви неземной, 
    Жлобам и зевакам открыться не может  
    Секрет наш, хранимый печальной луной.  

    Вот пес одинокий на пристани лает. 
    Дождливо. Туманно. Он хочет домой.    
    И сердце мое, словно пес, завывает, 
    Томится тюрьмой и страдает чумой.  
    Ждет дома остывшее, скучное ложе, 
    Где женщиной сделал тебя, не женой,  
    И мозг мне, как червь, беззастенчиво гложет  
    Секрет наш, хранимый печальной луной.  

    Что ж, я испытал повторение Рая, 
    Уймись же, казалось бы, руки умой. 
    Что ж мучит меня? Что тревожит? Не знаю...  
    А море все катит волну за волной,  
    И будто все шепчет: "Негоже, негоже..."  
    И все навевает: "Уйдем же со мной..."  
    Уйдем? Пробирает морозом по коже  
    Секрет наш, хранимый печальной луной.     

    Мой ангел, мой свет! Неужели же прожит   
    Наш полдень, и мрак наступает ночной?  
    Пусть новой зари нам дождаться поможет  
    Секрет наш, хранимый печальной луной. 


 К индексу сонетов