No.654 (бирим)

    В "Славянском Базаре" бессмертный Кащей  
    На кухне играет с ведром овощей.  
    Ему не дают ни борщей, ни лещей - 
    И нету на свете Кащея тощей.  

    Ему бы печеную утку иль зайца, 
    Омлет бы ему - да не ест Кащей яйца,  
    Не ценит трудов поваренка-китайца: 
    Совсем переделался в вегетарианца.  

    Он мог бы попробовать столько вещей -- 
    Хватило б на тысячу дней и нощей. 
    Ан нет! Только скудная порция щей...   

    Никто не покормит Кащея-страдальца,  
    Он грустно сидит, вышивая на пяльцах. 
    И гнется игла в его ноющих пальцах. 


No.342 (французский сонет)

    Три мушкетера подрались в таверне  
    С дюжиной злых кардинала гвардейцев. 
    Это, кажись, прочитал я в Жюль Верне:  
    Купер-то точно писал про индейцев...  

    Анна считала подвески и нервно  
    Думала: "Это конец, разумеется."   
    А д'Артаньян этой даме неверной   
    Твердо сказал - "На развод не надейся!"  

    Анна и в обморок. Много ли надо?  
    Тут электричка шла из Ленинграда. 
    Анна - на рельсы, в слезах  д'Артаньян.   

    Муж их, Каренин, из двух капитанов, 
    Сыном был Гранта и Шмидта. Как странно, 
    Тихо мозгами раскидывал я. 


No.625 (Иннокентиада)

    Иннокентий на пляже лежит нагишом  
    В окружении стройных нудисток.  
    Семь нетрезвых мужчин наполняют "ершом"     
    Сорок бочек и трех аферисток  

    Тихо плещет волна, набегая на брег,  
    И нудисток ласкает лениво,  
    Под зонтом полосатым лежит имярек,  
    Попивая холодное пиво. 

    Иннокентий читает "Москва - Петушки",  
    Полтораки пиная ногами.  
    Полтораки бормочет срамные стишки  
    И лелеет за пазухой камень.  

    Семь нетрезвых мужчин аферисток ведут  
    Отлежаться в тени под кустами.    
    Полтораки на камень нудистки кладут  
    И целуют шальными устами.  

    Полтораки колотит гормонов игра,     
    Иннокентий лежит, безразличен.   
    Имярек превращается, каркнув "Пора!", 
    В нечто Черное, с профилем птичьим. 


No.533 (Ворониада)

    Черный Ворон гнездится в московском Кремле.  
    В Ильича кабинете-музее. 
    Нету места другого на целой Земле   
    Воронью и милей, и роднее.  

    Черный Ворон глядит на Москву-на-реку,  
    Суетою людскою не тронут.  
    Три поддатых стревятника с криком "Ку-ку!"     
    Неубитую делят Ворону  

    Воронок тормозит у подьезда, скрипя.  
    Три стервятника ждут в нетерпеньи, 
    Как несчастная жертва, вопя и хрипя,  
    Ильичу будет петь о прощеньи. 

    Черный Ворон вонзает перо, как копье,  
    В канцелярких приборов воронку.  
    Приговор он подпишет, чтоб знало жулье  
    Как вредить, подводя "оборонку".   

    По вертушке Ильич из "оттуда" звонит, 
    Но не вертится больше вертушка.  
    Иннокентий - сидит, Полтораки - сидит,  
    Дело сделано. Ворону скушно. 


No.651 (Ворониада)

    Черный Ворон азартно играет в биллиард,  
    Покоряя Гагар карамболем. 
    Он сегодня пижон, он вальяжен, как бард,  
    И чертовски собою доволен.  

    А гагарам, увы, недоступно опять 
    Наслажденье игрою рисковой.    
    Они тихо гогочут: "Такую-то мать...", 
    Вставши в очередь, будто в столовой.   

    И, изящно исполнив сложнейший дуплет  
    Черный Ворон на крышу взлетает, 
    Унося черный кий и - большой раритет-  
    Черный мел в черных лапах сжимает. 

    Все чернеет в глазах у поникших Гагар,  
    Хором просят - "Спускайся обратно"  
    В их глазах вновь сияет азартный угар. 
    Это Ворону вчуже приятно.  

    Черный Ворон, спустившись, кладет черный шар, 
    Черный мел, черный кий и Гагару.  
    Иннокентий в сердцах за ударом удар  
    Совершает по черному шару. 


 К индексу сонетов